В Ванкувере Никита Крюков, выиграв спринт, стал первым российским чемпионом. А поскольку российских чемпионов на этой Олимпиаде появилось немного, по возвращении Никита окунулся в волны державной любви: администрация подмосковного Дзержинского вместе с МВД одарила его квартирой, президент страны - автомобилем, а федеральные телеканалы - 10-минутными интервью в утреннем эфире. PROспорт вырывает чемпиона из череды чествований и говорит с ним по-человечески.
Пока Никита Крюков в новую квартиру не переехал. Впрочем, его новый дом - недалеко от старого, в городе Дзержинском, отделенном от МКАД страшным на вид заводом, из которого валит такой дым, что жалеешь об отсутствии противогаза.
- Да, у нас тут с экологией не очень хорошо, - в голосе Никиты как будто гордость. - Есть даже химический завод, где производят ракетное топливо.
- Обычный человек, может быть, и проживет. Но вы ведь лыжник, неужели не ощущаете, что дышать нечем?
- Я, знаете, когда после сборов, например, в Австрии приезжаю в Москву, сразу после приземления самолета у меня нос закладывает от пыли. Когда столько времени в горах проведешь, с чистым воздухом, очень непривычно возвращаться. И это проблема не Дзержинского, а всей столицы. Где чисто-то? В Западном округе? Ага, ветер от нас подует - и все, нет Западного округа.
Все еще ворчу на грязь и убогость двора, где живет герой Ванкувера. Выглядываем в окно.
- Вот того дома еще не было, - вспоминает Никита. - А с чего вы взяли, что грязно? Весна же. Где в России весной чисто?
- Вот, смотрите, - показываю на козырек подъезда. - Куча мусора.
- Точно, - качает головой Крюков. - Я еще вчера это видел. Кому надо бутылки на козырек закидывать, не понимаю. Но вообще нормальный район. Вон детская площадка, вот хоккейная коробка. Туда еще машины не ставят.
На хоккейной коробке месиво из снега и песка. Играть в футбол там нельзя. Никита говорит, плохо, что машины на газон ставят. И не понимает, что такого в грязи. Подсохнет же.
- Теперь еще более понятны мотивы Анастасии Кузьминой уехать за границу. Там просто лучше.
- Лучше, - немедленно соглашается Никита. - Мы вот в Финляндии были. Чистота, красота, трасса идеальная. Все для людей, которые любят лыжи.
- Так остаться там можно?
- Не. Климат там не тот, солнца мало. Все люди белые. Точнее даже, зеленые.
На подъезде объявление: «С 9 до 12 будет отключено электричество». И когда в девять оно действительно отключается, Крюков удивляется.
- Ой, как же так!
- Да там предупреждение. Никита, а ведь дом могли бы и украсить как-то, все-таки тут живет чемпион. Однако только в лифте торжественный листок.
- Так надо и его убрать, - отмахивается лыжник. - Хватит уж.
На том листке написано: «Никита Крюков - олимпийский чемпион». А от руки приписаны пожелания: «Так держать!», «Ты - мужчина».
- Говорят, что весь Дзержинский гудел и радовался, когда я стал первым. Жаль, меня здесь не было. Сосед по площадке приходил, принес маме цветы - букет в форме олимпийских колец.
- Откуда же он знал, что вы выиграете?
- Вот уж не знаю. Но вообще я же считался претендентом на медаль. Это Коля Панжинский выстрелил, а меня все эксперты в тройку ставили. Правда, в основном на третье место.
В понедельник Никита ходил в ближайший лес кататься на лыжах.
- Все уже тает, качество не то. Ветки валятся. Но для себя покатался. Люди, конечно, узнают, здороваются. Кстати, сейчас меня, конечно, узнавать стали везде, не только соседи. Вот недавно договорились с друзьями встретиться в кафе, я пошел туда с братом, а друзья не пришли. Но меня все посетители узнали, полчаса фотографировался с ними. На дорогах узнают. Я же пока езжу на машине, которую президент подарил. А вместо номеров там написано «Сборная России». Люди сигналят, показывают большой палец. Уж проезжай, думаю, но нет, стоит, улыбается.
- Наверное, номера можно и не делать. Ну кто вас остановит за нарушение?
- Нет, так тоже нельзя. Какая уж разница, если есть правила.
- Оставите себе машину?
- Год точно на ней ездить буду. Но все-таки это «ауди» - машина не для бедных. И обслуживание дорогое, и бензина ест много. Да и если что-то сломается, то детали дорогие. А там посмотрю.
- Как прошла встреча с президентом?
- Да нормально. Спросили его, как он со всем справляется. Он ответил, что трудно, конечно, но надо работать. Дескать, если долго задумываться над этим, то с ума сойти можно.
Вспоминали Олимпиаду и слова чиновников. Как Виталий Мутко сначала во всем винил «лихие 90-е», а потом, когда победил парень из 90-х, стал говорить, что вот кого удалось вырастить.
- Министр спорта говорит, что вы недоедали. Голод был?
- Голод не голод, а жили не очень богато. В школу я в брюках ходил с пузырями на коленях. Носки, конечно, штопали. А вот еда… Знаете, я всегда много ел. Утром завтракал дома, потом в школе, затем обед в школе, ужин дома. Конечно, еда не была разнообразной. Икру раз в год видели. Но вот чтобы голодать… Не было такого. Причем у нас ведь большая семья - у родителей кроме меня еще три ребенка, а они работали тут на заводе. Но как-то справлялись. Я сейчас спрашиваю у них: тяжело было? Да ничего, вспоминают, никто не голодал.
- Как все обычные семьи.
- Ну да. Помню, вот когда первый раз поехал на сборы, там недоедал. Питание-то было не слишком богатым и частым. На сборах чувство голода и было. Наверное, потому я такой худой.
Никита смотрит на меня, ожидая ужаса в глазах.
- Да нет, конечно, - веселится он. - Это все от конституции зависит.
- И трудно спринтеру быть плотным.
- У нас есть достаточно плотные ребята. Хотя, конечно, таких, как я, больше.
Крюков вспоминает о том, как занимался лыжами. Признается, что если бы спринт не появился, то ему бы пришлось нелегко.
- Когда все бегали десятку, я мог пройти пятерку, - рассказывает. - Когда возраст позволял бегать 20, меня хватало на десятку.
- Да и вообще скучно бегать на длинные дистанции.
- Но я все равно бегал. Правда, все они курьезом заканчиваются. Вот совсем недавно пошел на соревнованиях в Демино бежать 50 км. А на этих соревнованиях участвуют вообще все, кто умеет стоять на лыжах. Я 36 км прошел, потом забрался на горку и понял, что приехал. Мышцы просто исчезли. Шел себе пешком дальше, не в силах ускориться. Мимо бабушки меня обгоняют, дедушки, дети.
- Сошли?
- Нет, дошел до финиша. Но радости это не принесло.
- Совсем нет никакого уважения к чемпионам.
- И не будет. Вот уже после Олимпиады я участвовал в спринтерской гонке в России. А там же, когда бежишь, приходится локтями работать, толкаться. Но есть свои штучки. Например, перед тобой встает спортсмен, и тебе ничего не остается делать, как за ним тащиться. Причем на мировом уровне конкурент если чувствует, что не выдерживает, то уступит, а у нас не уступают.
- И что делать?
- Либо обгонять, либо выводить его из равновесия. На лыжу можно наступить, подсечь лыжу, чтобы он упал. Но тут риск есть, что и сам завалишься.
- А кто самый «грязный» спринтер в мировых лыжах?
- Последние два года я был. Толкался, локтями работал, палками. Однажды мне даже три желтые карточки* показали. Здорово, да?
- А что это означает?
- Да как вы не понимаете? На трассе тебе могут показать желтую карточку - это предупреждение. Вторая карточка - удаление.
- Ага, как в футболе.
- Да. Так вот мне показали однажды три карточки. Я думал, когда же мне красную покажут, но организаторы что-то напутали.
- В футболе такие матчи переигрывают.
- Да ладно?
На лице Никиты неподдельный испуг. Через какое-то время он понимает, что никто уже результат пересматривать не будет.
- Так, наверное, и драки случаются после финиша? Если вы так друг с другом на трассе.
- Да нет, так… Помашем друг на друга.
- Это как?
- Да вот недавно с итальянцем конфликт вышел. После финиша он давай мне что-то кричать на итальянском. А я ему говорю: «Пойдем выйдем, если что-то сказать хочешь». Мы быстро успокаиваемся. И потом нормально здороваемся.
- От русских держатся в стороне? Типа медведи - водка - балалайка, непредсказуемые люди…
- Наоборот. К нам там с уважением относятся. Мы работаем в таких условиях и еще результаты умудряемся показывать.
В Москве нет ни одного центра для подготовки. Никита вспоминает три места в стране, где возможно проводить полноценные сборы. Хвастает Тюменью, но сам там ни разу еще не был. Хотя слышал, что трасса там на самом высоком уровне. Учитывали даже виражи. Потихоньку подбираемся к теме с открытым письмом ведущих лыжников страны. Никита объясняет, что подписал его одним из последних.
- Какие-то вещи меня там совершенно не касаются, но со многим я согласен. Например, я до сих пор не понимаю, что мне на самом деле положено и дают ли то, что положено. Кроме того, там же правильные вещи сказаны. Вот, например, спортсмен начинает получать зарплату от государства, когда попадает в шестерку на чемпионате России. И когда он приходит в кассу, то понимает, что все было зря.
- В каком смысле?
- Я бы не хотел называть суммы. Но я понимаю, почему из юношеского спорта не переходят во взрослый. Ради этих денег, что ли?
- Тогда уж скажите, сколько начинают платить?
- По 2000-3000 руб. Руки опускаются.
- Непонятно, почему вы сейчас об этом вспоминаете. Почему молчали три года?
- А кто бы нас слушал? Вы поймите, ситуация такая, что у нас вот этот отрезок после Олимпиады единственный - на нас обращают внимание. И промежуток очень короткий, через два месяца о лыжниках и письме вообще никто не вспомнит. Еще, кстати, непонятно, каким боком все это выйдет подписавшим. Вот выведут из команды - и привет. Делать больше нечего.
- Вас-то никто не выведет.
- Легко выведут. Но вообще наш тренер теперь делает все, чтобы отстраниться от этого. Он хочет собрать свою команду и готовить к стартам. И чтобы нас никто не трогал и мы никого не трогали. Единственное, надо вопрос с массажистом решить да с сервисменом. Но лучше подальше от всего этого.
- К репрессиям все готовы, если что?
- Да. Понимаете, мы - действующие спортсмены - низшая каста в федерации. С нас требуют результат. И все. Вообще четырехлетний цикл идет так: первый год после Олимпиады нам говорят, что можно работать на себя, участвовать в коммерческих стартах, зарабатывать; затем идут два чемпионата мира - тут уж требуют медалей и всё; наконец, Олимпийские игры, где надо показать результат. Что нам положено в последние три года - никто ничего не говорит. Но зато режим, тренировки, отдача должна быть полной. Написано, во сколько лечь спать надо.
- Вы серьезно? Спортсмены любят спать.
- Я тоже люблю, но удается только дома. А на сборах уже зарядка, потом две тренировки. Там и лыжи, и физическая подготовка.
Вспоминаем, как недавно Никита приезжал на хоккейный матч в Балашиху. И не просто так, а потому что кому еще ходить на ХК МВД, как не милиционерам!
- Вы что ж, действительно милиционером будете?
- А почему нет? Либо в федерацию пойду работать - если, конечно, меня после письма не отстранят, - либо в милицию. Я же учусь в Академии МВД. И считаю, что это нормальная профессия.
- Газеты-то читаете?
- Недостатки у всех есть. Это единичные случаи.
Крюков все-таки понимает, что в его словах что-то не то. Замолкает.
- Куда пойдете в милицию? Регистрацию проверять?
- Да почему? Может быть, буду в министерстве работать, аналитиком. Но не исключаю и оперативную работу. А почему нет?
- В "Википедии" написано, что вы уже член «Справедливой России». Когда успели?
- Это неправда. Я никуда не вступал. Слышал, что у нас в сборной Петухов в какой-то партии, но я не разбирался. А сам я беспартийный.
- Но думаете о политике? Мэром Дзержинского бы стали? Сейчас рейтинг наверняка сумасшедший.
- Меня вот недавно товарищ на эту тему спрашивал. Интересно, конечно. Но ведь это очень трудно. Надо постоянно работать, если, конечно, у тебя нет задачи набить себе карманы.
Надо срочно уходить от скользкой темы.
- А у вас отпуск летом?
- Да что вы - прямо сейчас начинается: с середины апреля до середины мая. А потом снова уже сборы и старты. Но я и в отпуске особенно себя не распускаю. Допустим, езжу на западные курорты, катаюсь на горных лыжах.
- Опасно же?
- Но я без фанатизма. Да и не очень уверенно катаюсь. Но вообще отлично повышаются навыки - чувство скорости, умение входить в вираж. Это очень полезно.
- На курорты в отпуск ездить надо.
- Я поеду, поеду. Все вот Кубу нахваливают. Мне друзья говорят, что надо ехать, пока там Кастро у власти. Наверное, выберусь.